- Когда ты был маленьким, то максимум, что ты мог с собой сотворить, - это упасть с дерева, выпасть из окна или погладить кошку, которой это не понравилось. А теперь ты вырос и стал влюбляться в тех, кто готов с лёгкостью разбить тебе сердце. Беда всех взрослых и живых, - с сожалением объяснила Камилла.

- Но она же тебе нрааавилась, - протянула Камилла с довольной улыбкой и по-кошачьи потянулась. - Даже очень нравилась, иначе бы ты не подумал о том, чтобы жениться. И неудача как раз в том, что она не стала твоей, хотя тебе этого очень хотелось.

- Чтобы сделать что-то своим, не обязательно жениться, Эдвин. Я ужасно тебя воспитала. Почему ты только веришь во все эти сказки про любовь? Ещё начнёшь мне говорить про честь и достоинство, которыми надо руководствоваться в любой ситуации.

Камилла внимательно на него посмотрела.
- Вот этот шрам у тебя у виска, - еле заметно коснулась его, немного грея ледяные пальцы, - остался после того, как ты неудачно споткнулся и ударился головой о стол. А на ноге остался шрам после другого твоего падения, уже с дерева. Ты подвернул тогда ногу и две недели провёл в постели. А потом попробовал пройтись, потому что было скучно, а за окном была гроза и великолепные молнии, запнулся о ковёр и упал, на этот раз уже ломая другую ногу. Я потратила на тебя столько нервов, мой дорогой.
Она погладила его по щеке.

Она улыбнулась, пряча ладони в перчатки.
- Да, конечно, общедоступная. Как и то, что ты, скорее всего, очень плохо помнишь своё детство лет с четырёх до десяти. Как и любой ребёнок. Но ещё ты очень часто болел. Ужасающе часто.

- Я не... - Камилла вздохнула и нахмурилась. - Поверь, я не начинала ещё издеваться. Просто... У меня редко получается вас встретить, когда вы вырастаете. А ты вообще был среди тех, кто, по моему мнению, не дожил бы до второго десятка.

- Я вижу. От травм физических перешёл к травмам душевным. Растёшь, - усмехнулась Камилла.